Ты думаешь, Голгофа миновала,
При Понтии Пилате пробил час,
И жизнь с тех пор уже не повторяла
Того, что быть могло единый раз?!
Иль ты забыл? Недавно мы с тобою
По площади бежали второпях
В судилище, где двое пред толпою
Стояли на высоких ступенях…
И спрашивал Пилат, и сомневался…
Христос молчал, как и в былые дни…
Ты всё вперед к ступеням пробирался…
Кричали мы: «Распни Его! Распни!»
Уста Христа благословлять бы надо
За принесённую на Землю благодать,
А мы разбили их веленьем ада -
Заставили застыть и замолчать!..
Молчал Христос, когда свистели плети
И рвали плоть свинцовые концы,
Когда глумились старцы, юноши и дети
И беспощадно ныли вспухшие рубцы…
Венец вонзился черным ореолом…
Тонул в пурпурной мантии Христос…
Глашатай обливал Его позором.
Но перенес всё молча наш Христос!…
Когда кровавый ком душил тошнотой,
Захлёбывались легкие в Крови,
Тогда мы, разъяренные охотой,
Намеренно хлестали по груди.
Разбили внутренность, - как чашу!..
Как смог Христос на смерть её донесть?
Судьею на суде нам будет совесть наша,
А приговором - неоправданная месть.
Израненные в Крови, болели ноги,
И с каждым шагом всё больней ступать…
Тяжелый крест давил Христа в дороге,
Безжалостная плеть гнала бежать.
«Что медлишь?» - подтолкнул приставник в спину,
Рука его окрасилась в Крови, -
О волосы Христа отёр с презренной миной
И злобно плюнул на Него: «Иди!..»
…Шел в гору Он, ты помнишь, без сандалий…
И ждал Его народ из ближних мест…
С Молчавшего мы там одежды сняли
И приказали лечь Ему на крест.
Ты, помню, в это время был направо…
К ладони узкой я приставил гвоздь,
Ты стукнул молотом по шляпке ржавой -
И впилось острие, не тронув кость!..
Мы о хитоне спорили с тобою,
В сторонке сидя у костра вдвоём…
Не на тебя ль попала Кровь с водою,
Когда ударил я Его копьём?!
И не с тобою ли двери гроба
Мы тело сторожили по ночам?
Вчера, и завтра, и вовеки оба
Мы совершаем казнь - Ему и нам…
