Что там? Тревожно...
И рядом шепчет кто-то: "Уходи..."
Свернуть же невозможно -
Хочу узнать я: что там, впереди?

Стук все яснее...
И сильно как меня влечет к нему!
Душе - всё тяжелее.
Но я не понимаю, почему?

Я городские прохожу ворота.
Вдруг стук смолкает, тягостный такой...
Там неужели снова мучают кого-то?
И вот я - перед мрачною толпой.

Тяжёлые кресты взмывают в вышину,-
За преступленье - смертная расплата.
Их трое: двое вопли издают,
А Третий - тих и кроток, как ягнята.

И лик Его - в страдании прекрасный...
Нет, в Нем вины не видно никакой.
И взор измученный, но всё же очень ясный,
В смущении встречаю пред собой...

Те два других забыты уж толпою,
И только Он - проклятия мишень.
А люди впереди меня, за мною...
За что злословят Смертника теперь?

О, да, мой Бог, мне было непонятно,
Что там вся глубина Твоей любви
Ко мне стучалась в сердце громко, внятно.
Но НЕ сказала я: "Прости, благослови."

Толпой кричащей я была увлечена,
Злословила Тебя со всеми вместе.
И, обезумев, я была подчинена
Порыву низкому, чтобы Тебя бесчестить.

О, как мне больно это вспоминать...
Была я соучастницей распятья
Того, Кто жизнь и за меня пришёл отдать,
Того, Кого не думала понять я.

Я Господа распяла моего,
Погрязши в омуте греха развратном.
Но Он не оскорбился оттого,
Коснувшись сердца Духом необъятным.
. . . . . . .
Теперь... я снова слышу стук...
То не палач вновь в руки гвозди забивает.
Но тихий стук всё тех же добрых рук
В дверь сердца моего не замолкает.