Мальчик упрямым рос и непокорным,
Воле родительской не подчинялся,
И, повзрослев, стал дерзким и гордым,
Вырос – и с домом отчим расстался.
«Нужно легко жить. Нужно жить просто, -
Так он решил, – Без отцовской опеки».
И закрутился на перекрестках,
Видел счастливым себя человеком.
Не дорожил он любовью и лаской,
Мать и отец были скоро забыты.
Думал, что жизнь – это яркая сказка,
Что никогда он не будет разбитым.
Лёгкие женщины, лёгкие деньги…
Пил он грехи, словно жаждущий – воду.
Думал, что в этом – всё наслажденье,
Думал, что в этом – радость, свобода.
Но… пролетели года незаметно,
Время в глаза ему глянуло строго.
А за плечами уже – километры.
Люди чужие вокруг. Одиноко…
Жизнь не казалась теперь столь прекрасной.
Он на ушедшие дни оглянулся:
Боже! Все тёмной окрашено краской!
«Как я растратил года!» – ужаснулся.
Вспомнил, что где-то, за горизонтом,
Был отчий дом, где родители жили,
Дом, где его знали малым ребенком,
Дом, где он рос, где его все любили.
И в город детства он возвратился.
Смог отыскать тропку к отчему дому.
Встав на пороге родном,
Вдруг смутился –
Дверь была сердцу до боли знакома…
Каждой щербинкой, царапиной каждой…
Сколько раз руки её открывали!
Хлопнул он дверью этой однажды…
«Можно ль войти мне сюда? Нет, едва ли.
Нет, не войду, пусть им будет спокойно,
Если и мать, и отец ещё живы.
Прожил я столько лет недостойно,
Мне ль в отчем доме желать жить счастливо?..»
А перед окнами – яблони свежесть,
Дерево ветки склонило так низко…
Искрою вспыхнула в сердце надежда –
Сын перед домом оставил записку.
«Если вы сына ещё не забыли,
Если простите всё то, что я сделал,
Если меня хоть немного любили,
Знак мне подайте тогда платком белым.
Если на ветках платок я увижу,
Значит – прощён, постучусь в эти двери.
Если же нет – заслужил, не обижусь.
Не потревожу вас больше, поверьте…»
И он ушел. Он не спал этой ночью,
Мерил ногами уставшими город.
Небо светлело. А сердце не хочет,
Чтобы спешило утро так скоро.
«Смогут простить или нет? – он боялся. –
Будет платок на ветвях иль не будет?»
Утро пришло. К дому сын возвращался…
Что, если дом его отчий осудит?
Издалека шёл он медленно, трудно…
И – не увидел платка над ветвями:
Дерево было увешано – чудо! –
Белыми-белыми простынями…
Мать и отец на пороге стояли,
И побежал он прощенью навстречу.
«Сын наш! Сыночек! Мы так тебя ждали!» –
Тихо склонил он главу им на плечи.
Плакал, как маленький, взрослый мужчина.
Сердце стучало и щёки горели…
Не упрекнули родители сына,
Приняли в дом и любовью согрели.
Может быть, ты жизнь прожил намного лучше.
Может быть, из дома никогда не убегал.
Но пред Богом вечным ты – как сын заблудший.
Возвратись домой. Склонись к святым ногам.
Бог готов принять тебя в отчий дом с любовью.
Если в Божьей милости усомнишься ты,
Знак тебе оставлен – на Голгофе. Кровью.
Чтобы ты поверил: Бог тебя простит.
