автор П. Шавловский

Отец, услышь мое моление, быть может, я в последний раз
В молитве возношу прошение, в жестокий свой, предсмертный час.
Я смертной муки не боюсь, ведь я, Творец, к Тебе стремлюсь.
Всегда, идя со мною рядом, я по Твоим великим взглядам
В любви небесной возрастал и вот теперь, мой час настал.
За Слово истины высокой, не может враг никак понять,
Что мне не страшно умирать, пусть даже смертью и жестокой.
Но вот молитву возношу, открывши боль души своей,
Творец, о матери прошу: о, помоги несчастной ей,
Ведь у нее здесь один единственный, любимый сын,
Храни ее, Отец мой вечный, Своей любовью бесконечной,
Ее Тебе я отдаю, в Твои Божественные руки,
О, дай ей силы, я молю, в последний час мой смертной муки.
Сейчас, склонив свои колени, я пред лицом Твоим молюсь,
А завтра утром, на арене, к престолу славы вознесусь.
И сердце радостью объято; еще чуть-чуть, еще немного
И я взлечу в небесный град, и буду жить с Тобою, с Богом.
Ночная спящая столица, великий город – город Рим,
Где глубоко, в сырой темнице, молился вольный неба сын.
Ночная летняя прохлада укрыла все своей росой
И тихо, спящая отрада, дарила сладостный покой.
Молитвой сердце укрепив, спокойно спал страдалец юный
И луч, в окно проникнув, лунный, его собою осветил:
В нем все дышало красотой, в чертах небесного лица
В предсмертный час он был спокоен, как сын великого Творца.
Таких, как он, в тот час не мало за Бога свято умирало,
Чтоб средь языческих держав любовь Христа торжествовала.
И кровь Божественных детей арены Рима обогрела,
Но все сильнее, средь скорбей, живая вера возрастала.
Вот ночи время пролетело, и дверь тоскливо заскрипела,
И стража выполнять указ идет.
И он в последний раз по римским улицам шагает,
И с болью в сердце вспоминает:
О сколько же его друзей дорогой этой прошагали
И после, свято умирали от жутких пыток палачей.
Но тут, дорогу преграждая, к арене не успев дойти,
Он взгляд знакомых глаз встречает, почти в конце всего пути,
Как сразу руки ослабели, как сердце заболело рано,
Губами слышно еле-еле, он прошептал с тоскою: «мама».
И сразу сердце с болью сжалось от муки дикой, неземной,
Во взгляде просьба, вдруг, прорвалась невыразимою мольбой:
Не надо, мамочка, ты слышишь? Меня ведут же убивать,
Ведь ты с трудом от боли дышишь,
Зачем тебе сильней страдать? Сейчас откроют клеток двери,
Как в муке будешь ты взирать, когда меня на части звери
Клыками будут раздирать!
О, пожалей себя, родная; молю уйди, не мучь себя,
Как страшна мука эта злая,
Уйди же мать, прошу тебя!..
Но материнский взгляд глубокий сказал с любовью неземной:
Сынок, я здесь не одинока, со мною Бог, Отец Святой.
Ты прав, жестока эта мука,
Но наш Господь страдал сильней,
Иди, пусть краткая разлука приблизит нас к Царю царей.
О, христианское терпение, как силен Бог твой в небесах,
Не знают, что такое страх твои наследники спасения.
Пред всем народом воин веры (какой он все же молодой),
Последний вздох – прыжок пантеры и льется кровь его струей.
Закрылись юные глаза, венец страдания приемля
И материнская слеза упала на сырую землю.
Года летят, летят стрелой, как быстро время пробегает
И мы, идя земным путем, следы кровавые встречаем.
Они все время там лежат, их толща времени не скроет,
Они о многом говорят, все воды мира их не смоют.
Быть может, каждого из нас страдания в мире так же ждут,
Но Тот, Кто нас однажды спас благословит земной наш путь.
Пусть будет горе, пусть мучения и испытания впереди,
Но мы идем в страну спасения в надежде, вере и любви.

---

---