В горах, покрытых белым снегом,
Сверкает озеро Севан.
Столетия азартным бегом
Ничем не повредили вам,
И память вашу не стирали,
Как будто вновь четвёртый век,
Когда на льду здесь умирали
За веру сорок человек.
Как необычна эта битва
И как отчаянно смела,
Ведь их оружие - молитва,
А вера им щитом была.
И песня их неповторима,
Ведь те солдаты неспроста
Служили в легионах Рима,
А стали слугами Христа. ***
Их было сорок - всех прощенных,
Омытых кровью со креста.
Их сорок было, осуждённых
На смерть за веру во Христа.
И умирать на лёд поставив,
Для устрашения других,
Злость на учение направив,
Весь полк собрали ради них.
Одни безжалостно глумились,
Ревнуя идолов своих,
Другие просто обозлились,
Что не похожи на других.
"Эй, вы упрямиться кончайте!
Мы тут замёрзнем из-за вас!
Хвалу богам скорей воздайте!
Мы всех вас примем в тот же час!"
И брань, и шутки - всё смешалось,
Вокруг костров растаял снег,
Безмолвной только оставалась
Та группа в сорок человек.
Претерпевая эти муки
(Тепла б остаток сохранить),
Они поднялии к небу руки
И стали Господа молить:
"Смерть наши души обступила,
Наш Бог, мы просим об одном,
Чтоб нас сегодня сорок было,
Когда мы в Твой покой войдём".
Как месяц каждая минута,
И холод, словно пламя, жжёт.
Один встаёт вдруг почему-то
И шатко к берегу идёт.
Его встречает хохот громкий,
На плечи плащ ему дают.
Был этот колос веры тонкий,
Он умер через пять минут.
И не до смеха офицеру,
Что в отдалении стоит.
На этих мучимых за веру
С тяжёлым сердцем он глядит.
Уж голова давно пылает,
И голос тихий говорит,
Как будто в чём-то обвиняет
И выбор сделать здесь велит.
"За что, за что же убивают?
Сегодня лучшие из нас
На льду холодном замерзают.
Но как же быть? Таков приказ...
Когда я проповедь их слышал,
То сердцем был готов принять.
За то, что с ними я не вышел
Неужто можно осуждать?
О, если б сжалилась природа...
Но как же выход здесь найду?
Вот я среди такого сброда,
А лучшие стоят на льду...
А значит, я Христа гонитель
И в стане их врагов стою.
Я их палач, я их мучитель,
На смерть согласие даю!"
"Вас Бог, должно быть, плохо слышит,
А может, Его вовсе нет?" -
Насмешкой этот выкрик дышит,
И снова хохот был в ответ.
Винсентус круто обернулся,
Момент решения настал.
К душе его Бог прикоснулся,
И страх куда-то весь пропал.
И сбросив плащ, сняв шлем и латы,
Полураздетый и босой,
Он встал на лёд, как те солдаты,
Что приняли последний бой.
И ничего не понимая,
Рубаки смотрят на него,
Спокойно как, по льду ступая,
Он отказался от всего.
"Я не палач, я брат по вере",-
Он замерзающим сказал.
Вот в небеса открыты двери
Тем, кто за Бога жизнь отдал.
Он добровольно принял муки
И смерть на вечность обменял.
Он коченеющие руки
В свои ладони нежно взял.
И первый раз к Христу взывая,
На льду колени преклонив,
Молился, даже умирая,
О братьях новых не забыв.
Как было сорок их в начале,
Так сорок было и в конце.
Они пред Господом предстали
Все в мученическом венце.
