В краю, где сменяются зори
И ночи приходит конец,
Стоял в поднебесном просторе
Красивый, высокий дворец.

Украшенный всюду камнями,
Он в солнечных ярких лучах
Искрился цветными огнями,
Как радуга на небесах.

В роскошных цветах утопая,
Дворец обнимали сады;
И, сладостно благоухая,
В них сочные зрели плоды.

Вокруг зеленели дубравы
С обилием дивных зверей;
Цвели изумрудные травы
Бескрайних лугов и полей.

И жил в тех роскошных палатах
Богач в наслажденье себе.
Считался он самым богатым
И знатным на этой земле:

Сокровищ – несметные горы
В больших золотых сундуках,
Прислуга, одежды в узорах,
Стада на широких лугах;

Табун скакунов чистокровных,
Амбаров просторных ряды,
Избыток рабочих наемных,
Столы с изобильем еды.

Работники в поле трудились,
Едва заалеет восход;
Зато от пшеницы ломились
Амбары его круглый год.

А там, за дворцовой стеною,
Где вьется дорога в откос,
Под голой отвесной скалою
Работал каменотес.

Богач, из дворца выезжая,
Всегда бедняка замечал:
Усердно скалу разбивая,
Он честно свой труд совершал.

Лицо его солнцем палилось,
Мозоли на сильных руках.
Но только смиренье светилось
В спокойных и ясных глазах.

Невзгоды его закаляли,
И он не боялся труда.
А рядом на камне лежали
Лишь хлеба кусок и вода.

Когда небосвод раскалялся
В потоках палящих лучей,
Бедняк на колени склонялся
Над скромною пищей своей.

И тихо в полуденном зное
Молитву свою возносил,
Один в безмятежном покое
Он Господа благодарил

За милость, любовь и заботу,
Что жизнь и здоровье сберег,
Что силы послал для работы
И хлеб заработать помог.

Однажды, когда по откосу
Богач проезжал на коне,
Вновь встретил он каменотеса,
Склоненного в тихой мольбе.

Потом размышляя в дороге
О том, как молился бедняк,
Подумал: «Он молится Богу,
Однако он беден и наг…»

Так ехал, листвою колыша,
Богач по тропинке лесной.
Вдруг голос таинственный слышит
В тиши за своею спиной.

Неистовым страхом объятый,
Богач стал белее, чем снег,
Услышав, что самый богатый
Умрет в эту ночь человек…

Дрожа от смертельной тревоги,
Пришпорив коня до крови,
Помчался, не видя дороги,
Он к дому, в покои свои.

Укрывшись в своем кабинете
И дверь заперев на засов,
Забыл обо всем он на свете,
Взирая на стрелки часов.

Уж десять часов приближалось,
Сгущалась гнетущая тьма.
В волнении челюсти сжались
И пот покатился со лба.

Со страхом в жестоком боренье
Богач пораженье терпел.
Смеркалось… И он в нетерпенье
За стол над бумагами сел.

Мерцали зажженные свечи,
И тени по стенам ползли.
Богач, торопясь, в этот вечер
Дела все уладил свои.

Конца своего в ожиданье,
Перо и бумагу он взял;
Собравшись умом, завещанье
Дрожащей рукой написал.

Двенадцать часов прогремело,
Как грозный, тревожный набат!
Душа его похолодела,
Он в страхе отпрянул назад.

Потом, прерывая дыханье,
Богач быстро на ноги встал;
По комнате в лунном сиянье
Он взад и вперед зашагал.

Но жизнь продолжала теплиться
В груди, согревая ее;
И сердце в ней раненой птицей
Стучало и билось еще.

И он еще чувствовал силу
И жизнь организма всего.
Давно уж за полночь пробило,
Но смерть не касалась его.

А время свой ход продолжало,
Часы унося за собой.
Уже рассветать начинало,-
Богач все еще был живой.

Уж пламя давно потушилось
Последней остывшей свечи.
Казалось, что вечность вместилась
В одной напряженной ночи…

Как вдруг, заунывно – печальный,
Пронзив предрассветный покой,
Послышался звон погребальный
Из старой часовни пустой.

Прощальной волной прокатился
По спящему краю земли,
Затем в тишине растворился
И замер беззвучно вдали…

Наутро, от страха остывший,
На улицу выйдя, богач
Спросил у людей проходивших
По ком был тот траурный плач.

И снова на сердце нахлынул
Волной леденящей мороз:
Ведь нынешней ночью покинул
Сей мир бедный каменотес…

И понял богач: в глазах Неба
Богатства земные – ничто;
Бедняк, что богат куском хлеба,
Для Бога дороже всего.

Достоин не тот восхищений,
Кто тленным богатством объят,-
Но кто средь невзгод и лишений
Божественной верой богат!

Лилия Донич

---

---