Бродил убогий по дорогам,
Ходил и милости просил:
«Подайте, люди, так немного,
На хлеб, чтоб голод уталил.
Откройте сердце для калеки.
На пищу и приют найти.
Господь за доброе отметит,
Кто смог от голода спасти».
И падал жалкий грош, пыль поднимая.
А кто-то, просто мимо проходил.
Не редко, лик слезою умывая,
Слепец домой голодным уходил.
Ходил одною он дорогой,
Где каждый камень изучил.
Слепой, с котомкою убогой,
За город часто проходил.
В пыли, под знойными лучами,
А может даже без питья,
Сидел с закрытыми очами,
Один – былинкой бытия.
Не дали люди утишенья.
Слепой прозрения желал.
Не раз у Бога избавленья
Просил в молитве среди скал.
Но уходили дни и годы,
Умчалась юность, стал седой.
И в ясный день и непогоду
Он был с протянутой рукой.
Начало дня всегда обычно:
Нелёгкий путь среди толпы.
Толкнут – ему это привычно,
Он рад от шума суеты.
И тростью ямы проверяя,
Упорно двигаясь вперёд,
Спешит туда, где умоляя,
Получит то, кто что даёт.
Но падал жалкий грош, пыль поднимая.
А кто-то, просто мимо проходил.
Не редко, лик слезою умывая,
Слепец домой голодным уходил.
Шумят и крики нарастают.
«Осанна!» - слышится: «Творцу!»
Напрасно ждать. Все пробегают.
Бегут, торопятся к Христу.
Пришёл потомок – ветвь Давида,
И чудеса кругом творит.
В Нём нет величия и вида,
Он правду людям говорит.
И крикнул человек, пронзая небо:
«Спаси от тьмы, Давида Сын!
Я не хочу просить здесь хлеба,
Но жить, как добрый гражданин!»
Толпа калеку усмиряла,
А он кричал ещё сильней.
«Помилуй!» - в нём душа рыдала,
«О! Дай мне силу для очей!»
И руки Божии коснулись,
А пелена упала прочь.
От сна глаза его проснулись.
Они уже не смотрят в ночь.
И падает слеза, пыль прибивая,
А в небесах хвала сердец кружит.
И Вартимей, Владыку прославляя,
Для жизни новой за Христом спешит.
